Когда мы начинаем самостоятельный путь, все в одинаковых деревянных мундирах, одного роста и цвета, в графитовом сердце каждого живёт мечта попасть в руки гению. Чтобы наша быстро укорачивающаяся жизнь воплотилась в потрясающих картинах, чертежах великолепных зданий и нужных изобретений или переворачивающих прежние представления формулах научных открытий.
А больше всего мы боялисьоказаться навечно забытыми, зарастающими пылью, закатившись в какую-нибудь дыру. Или того хуже, быть изгрызенными слюнявой щенячьей пастью.
Вначале я думал, что мне повезло. Меня купила девушка, учившаяся на художницу. До гения ей было ещё далеко, но она много работала и, общаясь с товарищами на пленере или в аудиториях, видел, что искра у неё есть. Тогда мне казалось, что сточат меня быстро. Но я не грустил, радовался, что жизнь проходит не напрасно. С каждым разом у нас с ней получалось всё лучше и интересней.
Но вдруг всё прекратилось. В доме зазвучал пронзительный детский плач. Это беда хуже щенков! Хозяйка забыла обо мне, отложив в ящик стола. Я в темноте медленно покрывался пылью. Так продолжалось бесконечно долго…
Но вот однажды ящик открылся, знакомые руки взяли меня, а голос произнёс:
– Садись рядом с мамочкой. Будем рисовать вместе.
Меня вложили в маленькую горячую ладошку, а в руках у хозяйки был мой молодой собрат в идеально ровном деревянном мундире. Я понял, что мечте моей не сбыться.
Теперь мне было всё равно, что меня грызут и мусолят, ломают грифель и рвут бумагу. Всё равно ничего хорошего мне уже не создать. Мой след теперь выглядел бессмысленными закорючками. В минуты слабости иногда хотелось сбежать в щель за шкафом, выбрав бесславное забвение. Не знаю, что удерживало?
Но вот однажды новая маленькая хозяйка водила мной особенно усердно. Она даже высунула язык, рисуя смешного человечка, а рядом ещё одного, поменьше, и ещё одного, такого же странного и смешного. Потом вывела рядом корявые загогулины, в которых я с трудом признал буквы «М А М А».
– Что ты рисуешь, Дашенька?
– Это подарок тебе, мамочка!
– Спасибо, маленькая! Как здорово у тебя получилось!
В голосе моей бывшей хозяйки слышалось искреннее восхищение. Даже когда в свои прежние годы я рисовал лучшие работы, им никогда так не радовались!
– Я оставлю его на память, повешу в рамочку, чтобы и папа, и бабушка, и все-все видели, как хорошо у тебя получилось!
Так всё и вышло. Слушая, как хвалят трогательный детский рисунок, я понял, что жизнь моя, осыпаясь сточенными стружками и графитовой пылью, проходит не зря. Не всем дано создавать шедевры, но каждый может принести радость.
Journal information